Лист доблесного солдата, який повинен прочитати кожен!..

Я шел и плакал. Плакал сильнее чем когда закрываешь грязными руками глаза своему мертвому родному брату.

Плакал горше, чем тогда, когда оторвало ноги моему собрату, который всю жизнь мечтал о футболе. Я шел и плакал, потому что мои близкие, мои родные убивали все, за что мы воевали на Востоке.

Я не знал, как объяснить им, за что теперь ненавижу их. А еще хуже: я не знал, как побороть в себе эту ярость. Боже, прости, но я не смог простить …
Несколько недель после возвращения домой я не знал куда себя деть. Мне было трудно ходить без оружия и без своих собратьев. И я понимал, что должен учиться теперь жить без войны. Родственник предложил работу, и я надеялся, что моя жизнь под мирным небом то наладится.
Однажды мама попросила меня пойти в ЖЭК. Она очень долго добивалась, чтобы жэковцы отремонтировали трубу, по которой наш потолок в ванной постоянно покрывался грибком, и теперь попросила меня занести директору «благодарность».
— Мама, ты хочешь чтобы я понес взятку? — Не понял я.
— Это не взятка, а благодарность.
— Это их работа, которую они к тому же выполнили, мягко говоря, плохо.
— А ты думаешь, они ту трубу просто так починили? Но пока я директору коньяк не занесу, то никто к нам не придет. То же со справками для субсидии было. Ты будто не знаешь — твердила мама.
— Ну ладно, дала ты им взятку вместо того чтобы в милицию отвести, но сейчас зачем-то нести?
— Потому что они нам еще пригодятся, — как-то очень удивленно заявила моя мама.
Я не знал, как объяснить ей, что такими «благодарностями» клеркам она первой забивает гвоздь в гроб новой страны. Я не знал, как донести до нее, что такими унизительными шагами систему не поломаешь. Я просто ушел из дома и долго бродил по улицам своего города.
Шло время. Однажды к нам в гости пришла моя сестра. Мы долго не виделись, поэтому разговор был очень эмоциональным. Говорила в основном она. Рассказывала о делах своей семьи и о том, как устроила ребенка в садик.
— Ну ты понимаешь, там пока конвертик не дашь, то никто тебя не возьмет.
— И сколько же ты дала? — спросил я.
— Пять тысяч гривен заведующей занесла. Но ты знаешь, там очень красиво, и моему ребенку нравится …
Я сидел, смотрел на нее и представлял, как бью эту заведующую и заставляю ее есть эти деньги. А потом почему-то представилось, как ударил сестру. Я испугался.
— А почему ты не пошла, скажем, в управление образования или в милицию и не написала заявление на эту заведующую-взяточницу? — спросил я.
— Ты нормальный? А где бы я потом ребенка в садик устроила?
— Ну, может, если бы ее освободили, то устроила бы без взятки? — пытался я что-то объяснить.
— Да. Да. А потом бы моему ребенку за то мстили.
— Ты испугалась? А того, что ты даешь взятки не испугалась? — продолжал я, но дальше уже не было смысла об этом говорить.
После этого я стал избегать своих родственников и людей вообще. Я не идеализировал город, к которому возвращался после войны. Но не мог понять, почему здесь ничего не меняется. Я не мог смириться с тем, что люди такие трусы, и в то время, как одни рискуют жизнью под пулями, они здесь боятся рискнуть каким-то своим минимальным благосостоянием …
Но больше всего меня поразила история с еще одним моим родственником, который работал в соцзащите (уже не работает). Я узнал, что он обманывал женщин, которые рожали детей. Если у женщины рождалась двойня, он так крутил с документами, что этой женщине насчитывали деньги только за одного ребенка, а остальные забирал себе. Я сначала в это не поверил. Но, оказывается, роженицам некогда бегать в соцзащиту и выяснять всю правду. А такие подлецы, как мой родственник, этим пользуются. На чистую воду вывел муж одной из обманутых женщин.
А я … А я пришел к нему и несколько раз ударил его в лицо.
— А как, по-твоему, должен выживать с такой низкой зарплатой? — Отзывалось лежа под столом, это создание.
— У женщины, как двое детей выкормить?
— Ты такой весь правильный из своего востока вернулся, да? Ты думаешь, что вернулся в идеальное государство, где все патриоты живут честно и строят желанную Майданом Украину? Ты примурок? Открой глаза! — Кричал мой родственник.
И я не выдержал и ударил его еще раз. Да. Это было неправильно. Но я об этом не жалею. Дома мама очень долго плакала и говорила, что «и война вообще меня клепки лишила». Родственники сбежались к нам, как на похороны. Все что-то советовали, кричали. Но никто ни словом не осудил моего родственника-вора. Все кричали на меня. Тогда перешли на более высокие материи.

— А он тебе правду сказал, — начал мой дядя. — Как ему выжить на такую ​​мизерную зарплату, если там в Киеве все те министры набивают себе карманы деньгами, а простым людям копейки бросают?
— Так вот из-за таких шутов, взяточников и воров, как вы, и набивают, — ответил я тай ушел из дома.
Я шел и не понимал. Как? Как все они здесь строят новую страну, за которую мы там жизнь готовы отдать? Воровством? Благодарностями? Взятками? Неужели? Неужели они не понимают, что именно они, а не кто-то там в Киеве, возвращают нас всех на Майдан, новые протесты, на смерть?
Люди, как вы можете такими быть? Вас никто не ставит под дуло автомата! Столько людей умерли, травмированы, чтобы вы могли наконец сказать: «Нет! Я буду жить в нормальном государстве»
А что же делаете вы? Что вы делаете?
Я даже не знаю кто хуже: тот сепаратист на востоке, который открыто ведет по мне огонь, тот украинец, который сегодня одевает вышиванку, бьет себя в грудь, клянясь в большой любви к Украине, а завтра берет в руки пакетик с взяткой и идет целовать ноги какому-то клерку …

Эта проклятая система не умрет никогда. Потому что всегда найдутся какие-то патриоты, которые на своих руках вынесут из пепла всех этих взяточников и воров. Вынесут, потому что им так проще жить … А мы? А что мы? Умрем. Погибнем. Вы скажете: «Герой» заплачет. Тай пойдете зарабатывать свои копейки, чтобы отдать их на благо коррупции и взяточничества.
Спите спокойно. Пока что. Потому те из нас, кто выживет и вернется домой, спросят вас: «Что ты, друг, делал здесь, пока я там воевал?»\
Подумайте, что можете сказать.

«Разве вы не понимаете, что именно из-за таких, как вы, и гниет система и начинаются войны?» — написал я в своей прощальной записке. Прощальной, потому что опять еду на восток, где хочу остаться даже после войны. Я решил воевать за тех, кто хочет перемен. Потому что верю, что изменения будут, и мои дети будут жить в другой стране. Но для этого надо работать …

Автор: Максим

За матеріалами newsonline24

Лист або дуже сильно відредаговано, або це просто журналістська стаття. Солдати таких листів не пишуть.
Пан Петро, ну перестаньте уже ці "простині" публікувати. Памятаєте, хто сестра таланту?

Михайло Ворончук JW пише: Лист або дуже сильно відредаговано, або це просто журналістська стаття. Солдати таких листів не пишуть.
Пан Петро, ну перестаньте уже ці "простині" публікувати. Памятаєте, хто сестра таланту?

Як здоров'я, Міську?...